| roni | Дата: Пятница, 26.10.2012, 12:38 | Сообщение # 1 |
 GTAIV FUN
Группа: Администраторы
Сообщений: 183
Статус: Offline
| Вопрос 1
Причины принятия соборного уложения
По окончании Смутного времени, правительство новой династии — Романовых приступает к активной законотворческой деятельности.
Интенсивный рост числа указов за период от Судебника 1550 года до Уложения 1650 года виден из следующих данных:
1550—1600 гг. — 80 указов;
1601—1610 гг. − 17;
1611—1620 гг. — 97;
1621—1630 гг. — 90;
1631—1640 гг. — 98;
1641—1648 гг. — 63 указа.
Всего за 1611—1648 гг. — 348, а за 1550—1648 гг. — 445 указов[1]
В итоге к 1649 году в Российском государстве существовало огромное количество законодательных актов, которые не только устарели, но и противоречили друг другу.
Этому хаосу «способствовала» разбросанность нормативных актов по ведомствам (по традиции новые законы издавались по запросу того или иного отраслевого приказа, а после утверждения «приписывались» к указной книге этого приказа). Имело место и отсутствие координации в правоприменительной деятельности: зачастую о новой записи в указной книге знали только чиновники конкретного приказа.
Кроме того, казуальный характер правовых норм[2] предшествующего периода становился неэффективным. Законодатель теперь стремился регламентировать правовые основы, то есть перейти к нормативному толкованию правовых норм[3].
К принятию Уложения подтолкнул и вспыхнувший в 1648 году в Москве Соляной бунт; одним из требований восставших был созыв Земского Собора и разработка нового уложения. Бунт постепенно затих, но в качестве одной из уступок восставшим царь пошел на созыв Земского собора, который продолжал свою работу вплоть до принятия в 1649 году Соборного Уложения.
Для выработки проекта Уложения была создана специальная комиссия во главе с князем Н. И. Одоевским. В неё вошли князь Семён Прозоровский, окольничий князь Фёдор Волконский и два дьяка — Гаврила Леонтьев и Фёдор Грибоедов. Тогда же было решено начать практическую работу Земского собора 1 сентября.
Ему предназначалось рассмотреть проект Уложения. Собор проходил в широком составе, с участием представителей посадских общин. Слушание проекта Уложения проходило на соборе в двух палатах: в одной были царь, Боярская дума и Освященный собор; в другой — выборные люди разных чинов.
Депутаты дворян и посадов оказали большое воздействие на принятие многих норм Уложения. 29 января 1649 года было закончено составление и редактирование Уложения. Внешне оно представляло собой свиток, состоящий из 959 узких бумажных столбцов. В конце шли подписи участников Земского собора (всего — 315), а по склейкам столбцов — подписи дьяков. В настоящий момент оригинал хранится в Оружейной палате. С этого подлинного свитка (для хранения которого более века спустя, при Екатерине II, был изготовлен серебряный ковчежец) была составлена копия в виде книги, с которой дважды в течение 1650 года Уложение было напечатано по 1200 экземпляров в каждом тираже. Соборное Уложение явилось новым этапом в развитии отечественной юридической техники.
Все делегаты Собора своими подписями скрепили список Уложения, который в 1649 году был разослан во все московские приказы для руководства к действию.
Свои поправки и дополнения выборные вносили в Думу в форме земских челобитных. Некоторые решения принимались совместными усилиями выборных, Думы и Государя.
В. О. Ключевский выделял в процессе составления Уложения несколько технических стадий:
Кодификация (работа с источниками, редактирование) — её осуществляла комиссия во главе с князем Одоевским.
Совещание — обсуждение подаваемой в Думу челобитной.
Ревизия — пересмотр и редактирование Думой и царём представленных им законопроектов.
Законодательное решение — совместно принимаемое решение по вопросу того или иного пункта Уложения.
«Заручная скрепа» — подписание свода законов всеми без исключения членами Собора.
В Соборном Уложении впервые чувствуется стремление законодателя сформировать систему норм и классифицировать их по отраслям права.
Большое внимание было уделено процессуальному праву.
Источники Уложения
Источниками Соборного Уложения было как российское, так и зарубежное законодательство:
Указные книги приказов — в них с момента возникновения того или иного приказа фиксировалось текущее законодательство по конкретным вопросам.
Судебник 1497 года и Судебник 1550 года.
Литовский статут 1588 года — был использован как образец юридической техники (формулировки, построение фраз, рубрикация).
Челобитные
Кормчая книга (византийское право
Вопрос 2
2.3. Положение крепостных крестьян по Соборному уложению
Соборное Уложение отнеслось к крепостным крестьянам довольно поверхностно: статья 3 главы XI утверждает, будто "по нынешний государев указ государевы заповеди не было, что никому за себя крестьян (речь идет о беглых) не приимати", тогда как указ 1641 г. ясно говорит: "Не приимай чужих крестьян и бобылей". Почти вся XI глава Уложения трактует только о крестьянских побегах, не выясняя ни сущности крестьянской крепости, ни пределов господской власти, и набрана кой с какими прибавками из прежних узаконении, не исчерпывая, впрочем, своих источников. При составлении схемы крестьянской крепости по казуальным статьям Уложения эти узаконения помогают пополнить недомолвки неисправного кодекса. Закон 1641 г. различает в составе крестьянской крепости три исковые части: крестьянство, крестьянские животы и крестьянское владение.
Так как крестьянское владение значит право владельца на труд крепостного крестьянина, а крестьянские животы - это его земледельческий инвентарь со всею движимостью, "пашенной и дворовой посудой", то под крестьянством остается разуметь самую принадлежность крестьянина владельцу, т. е. право последнего на личность первого независимо от хозяйственного положения и от употребления, какое делал владелец из крестьянского труда. Это право укреплялось прежде всего писцовыми и переписными книгами, а также и "иными крепостями", где крестьянин или его отец написан за владельцем.
Безвредное пользование этими тремя составными частями крестьянской крепости зависело от степени точности и предусмотрительности, с какою закон определял условия крестьянского укрепления. По Уложению крепостной крестьянин наследственно и потомственно был крепок лицу, физическому или юридическому, за которым его записала писцовая или однородная с ней книга; он был этому лицу крепок по земле, по участку в том имении, в поместье или вотчине, где его заставала перепись; наконец, он был крепок состоянию, крестьянскому тяглу, которое он нес по своему земельному участку. Ни одно из этих условий не проведено в Уложении последовательно. Оно запрещало переводить поместных крестьян на вотчинные земли, потому что это разоряло государственные имущества, какими были поместья, запрещало владельцам брать служилые кабалы на своих крестьян и их детей и отпускать поместных крестьян на волю, потому что тот и другой акт выводил крестьян из тяглого состояния, лишая казну податных плательщиков; но рядом с этим оно разрешало увольнение вотчинных крестьян (гл. XI, ст. 30; гл. XX, ст. 113; гл. XV, ст. 3).
Кроме того, Уложение молчаливо допускало или прямо утверждало совершавшиеся в то время между землевладельцами сделки, которые отрывали крестьян от их участков, допускало отчуждения без земли и притом с отнятием животов, даже предписывало переводы крестьян от одного владельца к другому без всякого повода с крестьянской стороны, по вире самих господ. Дворянин, продавший после переписи свою вотчину с беглыми крестьянами, подлежавшими возврату, обязан был вместо них отдать покупщику из другой своей вотчины "таких же крестьян", неповинных в плутне своего господина, или у помещика, убившего без умысла чужого крестьянина, брали по суду ею "лучшего крестьянина с семьей" и передавали владельцу убитого (гл. XI, ст. 7; гл. XXI, ст. 71).1
Закон оберегал только интересы казны или землевладельца; власть помещика встречала законную преграду только при столкновении с казенным интересом. Личные права крестьянина не принимались в расчет; его личность исчезала в мелочной казуистике господских отношений; его, как хозяйственную подробность, суд бросал на свои весы для восстановления нарушенного равновесия дворянских интересов. Для этого даже разрывали крестьянские семьи: крепостная беглянка, вышедшая замуж за вдовца, крестьянина или холопа чужого господина, выдавалась своему владельцу с мужем, но дети его от первой жены оставались у прежнего владельца. Такое противоцерковное дробление семьи закон допускал совершать безразлично над крестьянином так же, как и над холопом (гл. XI, ст. 13).
Один из наиболее тяжелых по своим следствиям недосмотров Уложения состоял в том, что оно не определяло точно юридического существа крестьянского инвентаря: ни составители кодекса, ни пополнявшие его соборные выборные, среди которых не было владельческих крестьян, не сочли нужным ясно установить, насколько "животы" крестьянина принадлежат ему и насколько его владельцу. Неумышленный убийца чужого крестьянина, свободный человек, платил "кабальные долги" убитого, подтверждаемые заемными письмами (гл. XXI, ст. 71). Значит, крестьянин как будто считался правоспособным входить в обязательства по своему имуществу. Но крестьянин, женившийся на беглой крестьянке, выдавался вместе с женой ее прежнему владельцу без животов, которые удерживал за собой владелец ее мужа (гл. XI, ст. 12). Выходит, что инвентарь крестьянина был только его хозяйственной принадлежностью, как крестьянина, а не его правовою собственностью, как правоспособного лица, и крестьянин терял его даже в том случае, когда женился на беглянке с ведома и даже по воле своего владельца.
2.4. Отличия крестьянства от холопства
Законодательное признание податной ответственности землевладельцев за своих крестьян было завершительным делом в юридической постройке крепостной неволи крестьян. На этой норме помирились интересы казны и землевладельцев, существенно расходившиеся. Частное землевладение стало рассеянной по всему государству полицейско-финансовой агентурой государственного казначейства, из его соперника превратилось в его сотрудника. Примирение могло состояться только в ущерб интересам крестьянства. В той первой формации крестьянской крепости, какую закрепило Уложение 1649 г., она еще не сравнялась с холопьей, по нормам которой строилась. Закон и практика проводили еще хотя и бледные черты, их разделявшие:
крепостной крестьянин оставался казенным тяглецом, сохраняя некоторый облик гражданской личности;
как такового, владелец обязан был обзавести его земельным наделом и земледельческим инвентарем;
3) он не мог быть обезземелен взятием во двор, а поместный и отпуском на волю;
его животы, хотя и находившиеся только в его подневольном обладании, не могли быть у него отняты "насильством";
он мог жаловаться на господские поборы "через силу и грабежом" и по суду возвратить себе насильственный перебор. 1
Плохо выработанный закон помог стереть эти раздельные черты и погнал крепостное крестьянство в сторону холопства. Мы это увидим, когда будем изучать крепостное хозяйство, экономические следствия крепостного права; доселе мы изучали его происхождение и состав. Теперь заметим только, что с установлением этого права русское государство вступило на путь, который под покровом наружного порядка и даже преуспеяния вел его к расстройству народных сил, сопровождавшемуся общим понижением народной жизни, а от времени до времени и глубокими потрясениями.
Заключение
Дальнейшее укрепление феодально-крепостнических отношений, усиление личной зависимости крестьянства от феодалов стали определяющей тенденцией социально-экономического развития России в XVII в. Соборное уложение 1649 г. законодательно оформило систему крепостного права. Оно закрепило частновладельческих крестьян за помещиками, боярами, монастырями, усилило на местах зависимость частновладельческих крестьян от помещиков и от государства. По этому же Соборному уложению устанавливалась наследственность крепостного состояния и права землевладельца распоряжаться имуществом крепостного крестьянина. Предоставив широкие крепостнические права землевладельцам, правительство в то же время возложило на них ответственность за выполнение крестьянами государственных повинностей.
Согласно новому закону в стране был установлен бессрочный розыск и возвращение беглых крестьян. Крестьяне не имели права самостоятельно выступать в суде с иском. Это право принадлежало помещику. С его разрешения происходило заключение браков, оформление семейных разводов. За укрывательство беглых крестьян следовало наказание в виде тюрьмы, штрафов и т.п. Помещику, имевшему вотчину и поместье, запрещалось переводить крестьян из поместья в вотчину (тягло в пользу государства несли только поместные крестьяне). За беглых крестьян тягло в пользу государства обязан был платить помещик. Запрещалось отпускать крестьян на волю или превращать их в холопов.
Усилилась эксплуатация не только частновладельческих, но и черносошных крестьян. Они терпели все больший гнет со стороны государства как из-за многочисленных налогов и податей, так и из-за прямого административного вмешательства государственных органов в дела " черной " волости.
Развитие крепостного права отразилось и на судьбе холопов. К холопам относились дворовая челядь, ремесленники, обслуживающие барскую семью, приказчики и слуги для посылок, конюхи, портные, сторожа, сапожники и другие. Труд холопов применялся в сельском хозяйстве; задворные и деловые люди обрабатывали господскую пашню, получая от барина месячину. У холопов своего хозяйства не было, их полностью содержал владелец. Затем некоторые дворяне начали переводить своих холопов на землю, наделяли их инвентарем. Податная реформа 1673 -1681 гг. уравняла по положению холопов и крепостных крестьян, а к концу века произошло слияние холопства с крестьянством.
Утверждением общегосударственной системы крепостного права правительство стремилось закрепить привилегии господствующего класса, мобилизовать все слои общества для укрепления государства, подъема его экономики. На какое-то время крепостное право могло обеспечить подъем производительных сил страны. Но движение вперед доставалось ценой самых жестоких форм эксплуатации народных масс.
Соборное уложение 1649 г. было первым печатным памятником русского права. Это обстоятельства имело огромное значение в истории русского законодательства, поскольку до Уложения обычной формой оповещения населения о законах было оглашение наиболее важных из них на торгах площадях и в храмах. Единственными истолкователями законов являлись приказные дьяки, которые использовали свои знания в корыстных целях. В какой мере появление печатного Уложения явилось крупным событием, показывает и то обстоятельство, что в XVII и начале XVIII в. кодекс несколько раз переводился на иностранные языки.
Как кодекс права Уложение во многих отношениях отразило поступательные тенденции развития феодального общества. В сфере экономики оно закрепило путь образования единой формы феодальной земельной собственности на основе слияния двух её разновидностей - поместий и вотчин. В социальной сфере Уложение отразило процесс консолидации основных классов-сословий, что, с одной стороны, привело к определенной стабильности феодального общества, а с другой - подготовило условия для обострения классовых противоречий и усиления классовой борьбы, на которую, безусловно, влияло установление государственной системы крепостного права.
Светские феодалы
Укрепление собственности бояр и дворян на землю и крестьян.
Сближение вотчинного и поместного права — объединение бояр и дворян в единое сословие
Посадские люди
Прикрепляются к посаду и тяглу.
Существовавшее деление на черные и белые слободы к середине XVII в. было ликвидировано. Белые слободы также стали нести тягло в пользу государства.
Купечество, составлявшее верхушку посада, принудительно объединяется в сотни (гостиную и суконную)
Вопрос 3
Правовое регулирование собственности на землю по Соборному уложению 1649 г. Вотчинное и поместное землевладение. Наследственное и семейное право
Развитие земельных отношений характеризуется полным исчезновением самостоятельной общинной собственности на землю. Общинные земли переходили в руки вотчинников и помещиков. Окончательно складывается вотчинное и поместное землевладение. Вотчина - безусловное наследственное землевладение (княжеское, боярское, монастырское)
По субъекту землевладения вотчины делились на:
дворцовые - первоначально формировались из свободных земель или из личных земель князей и делились на земли, принадлежащие князю, и казенные, затем,с усилением централизации государственной власти, стали делиться на государственные черные земли и дворцовые земли;
церковные - земли, принадлежащие монастырям и церквям. Источником пополнения церковного фонда земель были захват пустошей, пожалования от государства, дарение, завещание, вклады при уходе в монастырь.
Государство постепенно ограничивает процесс концентрации земель в руках церкви и ограничивает церковное землевладение (секуляризация);
общинные - принадлежали городской общине;
частновладельческие - земли, принадлежащие частным лицам (белолистцы).
По способам приобретения вотчины делились на:
родовые - земли, солидарно принадлежащие всему роду. Сделки с землями, входящими в родовое имущество, требовали согласия всех членов рода. В дальнейшем родовое право на землю ограничивается правом родового выкупа и правом родового наследования;
жалованные (выслуженные) -земли, передаваемые государством во владение лицу в качестве средства поощрения;
купленные - земли, выкупленные у рода семьей (мужем и женой) совместно на общие средства;
С XV в. широко распространяются поместья, т.е. условные (даваемые за государственную службу) землевладения. Сам термин "поместье" впервые употреблен в Судебнике 1497.
Особым образом рассчитывался поместный оклад, определявшийся, прежде всего объемом возложенных на помещика государственных обязанностей. Объектом поместного землевладения являлись не только пахотные земли, но и рыбные, охотничьи угодья, городские дворы и т.п.
Первоначально обязательным условием пользования поместьем была реальная служба, начинавшаяся для дворян с 15-летнего возраста. Поступивший на службу сын помещика "припускался" к пользованию землей, но при отставке отца поместье поступало к нему же на оброк вплоть до его совершеннолетия. С середины XVI в. этот порядок изменился - поместье оставалось в пользовании отставника-помещика до тех пор, пока его сыновья не достигали нужного возраста; вместе с тем, к наследованию поместья стали допускаться и родственники по боковой линии. Женщины не участвовали в наследовании поместий. Они наделялись землей только в форме пенсионных выплат, размеры которых поначалу устанавливались государством произвольно, а с XVI в. - нормировано. Не следует отождествлять бояр и вотчинников, а также, соответственно, дворян и помещиков. В основной своей массе, действительно, бояре владели вотчинами, а дворяне - поместьями, но уже в XV в. появляются бояре-помещики, в последующем их становится все больше, и, напротив, немало дворян получают вотчины. В XVI-XVII вв., в период сословно-представительной монархии, происходит сближение правового режима поместья и вотчины, а в результате этого и правового положения дворянства и боярства, хотя определенные различия все еще сохраняются в Соборном Уложении 1649 (до периода петровских преобразований). Вопросы феодального землевладения подробно регламентировались главой XVI (о поместьях) и главой XVII (о вотчинах) Соборного Уложения 1649. Так, устанавливалось, что владельцами поместий могли быть и бояре, и дворяне; поместье передавалось сыновьям по наследству в определенном порядке; часть земли после смерти владельца получали его жена и дочери; разрешалось давать поместье дочери в качестве приданого и обменивать поместье на поместье и на вотчину. Однако помещики не получили права свободной продажи земли (только по специальному царскому приказу), не могли они ее и заложить. Правда, ст.3 главы XVI Соборного Уложения 1649 допускала обмен большего поместья на меньшее, и тем самым давала возможность под прикрытием этой сделки продавать поместные владения. На содержание этой и других статей Соборного Уложения 1649 воздействовали "челобитные" дворян, требовавших увеличения прав на поместные земли.
Вопрос 4
Виды преступлений
Соборное Уложение впервые дает их четкую классификацию. На первое место поставлены преступления против церкви, ранее бывшие объектом церковного законодательства. В первой главе «О богохульниках и церковных мятежниках» рассматриваются религиозные преступления: святотатство, возложение хулы на Бога и другая «церковная татьба». Проявления богохульства в любой форме (словесно, через поклонение языческим богам, волхование) наказывалось квалифицированной смертью через сожжение. Ещё подробнее расписана защита самой церкви и ее служителей. Срыв богослужения в церкви требует смерти, произнесение в ней непристойных речей в лицо митрополиту или игумену или другому священническому чину – торговой казни. Столь же строго законодательство и в отношении других церковных «бесчинств»: убийства, нанесения увечий в стенах церкви и т.п. Мы видим, что религиозные преступления приобретают политический смысл, и государство, стремясь поднять авторитет церкви как особого идейного института, отходит от былого либерализма.
Свыше 70 статей X главы «О суде» Соборного Уложения посвящены защите чести, достоинства и неприкосновенности духовного сословия всех рангов. За бесчестье патриарха даже думные чины – бояре, окольничие и думные люди отдавались ему головою. Начиная с митрополита и ниже, предполагаются штрафы, составляющие годовой оклад оскорбленных.
Вторая группа преступлений – преступления против особы государя. Впервые в русском законодательстве смертной казнью карается любой человек, независимо от его социального статуса, имеющий умысел против жизни и здоровья царя. (Умысел на жизнь и здоровье феодала – отсечением руки). Весьма детально разработаны в Уложении нормы, направленные на охрану порядка в царском дворе и безопасности государя. Гл. III «О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакого бесчинства и брани не было» велит наказывать штрафами, тюремным заключением и членовредительством за брань в присутствии «царского величества», драки, побои, нанесение ран. Ранение, причиненное оружием, даже не смертельное, не говоря уже о смертельном, в присутствии царя, влечет за собой неминуемую смертную казнь и уплату долгов убитого. Если царь при таких разборках не присутствовал и угрозы его жизни не существовало, наказание было более мягким.
Третья группа – государственные преступления – действия «скопом и заговором» против власти, против государственного аппарата. Запрещалось самовольно, «скопом и заговором», приходить к царю, к его чиновникам, с разного рода требованиями, а при их предъявлении избивать и грабить должностных лиц. Такого рода действия, имевшие место во время городских восстаний 1648 г., наказываются смертной казнью «без всякие пощады».
Четко определено в законе и понятие измены Московскому государству, каравшейся смертной казнью и конфискацией вотчин, поместий и другого имущества. Это «сбор рати», переписка и иные контакты с недругами царя, оказание им помощи, сдача города недругу, прием шпионов и диверсантов (иностранных людей для измены) и др. Судьбу изменников должны были разделить и члены их семей, знавшие о преступлении и не предотвратившие его. Однако Уложение делает значительный шаг вперед от опричного XVI в., освобождая от наказания жен, детей, родителей и других родичей, не знавших о преступлении. Более того, оно выделяет «прожиток» жене и детям из конфискованного имущества.
Важно отметить также, что при таких строгостях шпиономании не существовало, и Соборное Уложение разрешало свободный выезд за рубеж всем гражданам по личным и торговым делам. Достаточно было обратиться к воеводе, и тог обязан был оформить «без всякого задержания» проезжую грамоту, рискуя в случае задержки подвергнуться «государевой опале» и возмещению простоев и убытков. Даже не всякий тайный (без проезжей грамоты) переход границы рассматривался как измена. Если целью его было торговое дело или другой промысел, можно было отделаться битьем кнутом, да и то для того, «чтобы, смотря на то, другим неповадно было так делать». Соборное Уложение, таким образом, знает презумпцию измены. Измену надо доказывать. По этой же причине убить изменника можно было только в погоне, «догнав по дороге» (и получить награду в виде части имущества), но убийство захваченного изменника расценивалось как преступление со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Также обстоит дело и с ложным доносительством. Возводя извет (извещение о противозаконном деянии), доносительство, в норму закона, Уложение предписывает, что каждый извет должен иметь непреложные доказательства. Недоказанный донос крестьянина или холопа на своего господина наказывается кнутом, ложный извет человека из верхов на одного из своих рассматривается самим царем и наказывается той мерой, которую должен был нести оговоренный.
К государственным преступлениям относятся и нарушения прерогатив и регалий царской власти, порча и изготовление фальшивой монеты, нарушение государственной монополии на изготовление и продажу спиртных напитков и табака, подделка печатей и документов. Все они строго караются вплоть до смертной казни, а их укрывательство, недоносительство влекут за собой пытки, кнут, штраф, отрешение от должности.
Столь пристальное внимание Уложения к преступлениям политическим свидетельствует о шедшем правовом оформлении понятий государственного суверенитета, государственной безопасности, государственного подданства, воинского долга. Воинские преступления (побеги со службы, нарушения правил и порядка, произвол в отношении местного населения, насилие над женщинами) наказываются кнутом, конфискацией поместий, казнью (за измену – повешение на виду у неприятельских сил).
Довольно многочисленную группу составляют в Соборном Уложении должностные преступления и преступления против порядка управления. К ним относятся неправый суд за взятку или в результате пристрастного отношения к подсудимому по мотивам дружбы или вражды, нерадивое отношение к должностным обязанностям, волокита с рассмотрением дел в судах, подделка судебного решения («приписки и скребения» судного списка), вынос дела из приказа, лжеприсяга, нарушение порядка судопроизводства «для корысти» и пр. Нарушение законности дьяками и подьячими строго каралось штрафами, тюремным заключением, отсечением руки и т.п. с обязательным отрешением от должности.
Отслеживались и действия низового звена в судах, приставов, недельщиков, губных целовальников. За поборы, устройства побегов татям и ворам или отдачу на поруку без доклада воеводе следовали кнут, тюрьма, денежные взыскания, лишения имущества и должности. За выборных губных целовальников при этом отвечала избравшая их община: недостающее для возмещения убытков потерпевшего имущество возмещали выборщики. Но закон, как и в других случаях, брал под защиту судебные органы отложных наветов. Ложные челобитья, ложные свидетельские показания и доносы, нанесение оскорблений судьям, драки в суде и т.п. требовали того же наказания, «что указано дьякам и подьячим».
Самую многочисленную группу преступлений в Соборном Уложении составляют уголовные преступления против имущества и личности (прав и жизни частных лиц). В области имущественных преступлений особое внимание уделялось татьбе, разбою и грабежу. Закон отличал простое воровство от разбойных краж и грабежей (с нападением на поселения, жилища, ограбления в пути с применением насилия, с использованием оружия, с сожжением двора, хлеба, с убийством). Наказание определялось в зависимости от характера и размеров содеянного и включало в себя обязательное возмещение материального ущерба. Смертная казнь за кражу назначалась уличенному в пей в третий раз. В первый раз применялась пытка, кнут, 2 года тюрьмы, выдавалась своеобразная «справка о судимости» – резали левое ухо. Во второй раз – резали второе ухо и сажали в тюрьму на 4 года. Уличенному в разбое в первый раз резали ухо и давали 3 года тюрьмы. Повторное преступление требовало смертной казни.
К преступлениям против личности закон относил убийства и нанесение увечий (ран, побоев и пр.). Мри правовой квалификации убийств и при определении санкций за них требовалось усматривать наличие или отсутствие умысла. В первом случае, как правило, следовала смертная казнь, во втором – менее суровое наказание. Соборное Уложение знает непредумышленное убийство (при обороне дома, в драке, в порядке самообороны, при защите слугой своего господина и пр.), наказание за которое зависело от социальной принадлежности человека. Так, служилый человек, убивший чужого крестьянина или холопа, возмещал ущерб другому помещику лучшим своим крестьянином или холопом, вместе с их женами и детьми, с их имуществом, выплачивал их кабальные долги (если они были) и подвергался тюремному заключению «до государева указа».
Уложение знает и категорию убийств нечаянных (от несчастного случая): испугавшимся животным, на охоте при стрельбе в зверя и т.п. В таких случаях предписывается «наказание никому не чинити», ибо совершилось убийство «без хитрости», «грешным делом, без умысления».
Как видим, Соборное Уложение знает такие понятия, как необходимая оборона и крайняя необходимость. Но оно знает и предел необходимой обороны и не допускает самосуда. Убить татя можно было, только поймав его на месте преступления, с «поличным», «в дому», в погоне, при оказании им сопротивления. В таком случае требовалось незамедлительное предъявление убитого (или раненого) «окольным людям» (соседям, односельчанам), а затем доставка его с поличным соответствующим властям. Самосуд над татем требовал компенсации его «бесчестья» и освобождения от пыток при дальнейшем рассмотрении дела. Помещики за самосуд над своими людьми лишались поместья. Даже животное (собаку, например), напавшее на человека, можно было убить только при «ручном бое», а не из ружья.
И только умышленное убийство влекло за собой смертную казнь независимо от социальной принадлежности убийцы. К таким причислялось всякое убийство в церкви, на государевом дворе, в суде, при татьбе и разбое, убийство слугами господ, детьми родителей, женами мужей, незаконнорожденных детей, братьев и сестер. Квалифицированным убийством считалось отравление зельем. Смертной казнью, как уже отмечалось, наказывалось насилие над женщиной воинскими людьми.
Что касается увечий, то их нанесение в любом случае требовало выплаты больших штрафов и часто огромной компенсации потерпевшему. Применялось и членовредительство по принципу талиона: око за око, зуб за зуб, руку за руку, нос за нос, ухо за ухо и т.д.
|
| |
| |
